Д-р Джеймс Тайлер Кент

Джеймс Т. Кент, переход в гомеопатию

Как я стал гомеопатом


Homoeopathy, February 1936, vol. V, 2, 56–57

Оригинал здесь


Я помню, что, когда я впервые узнал об учении Ганемана, утверждавшего, что потенцированные лекарства могут излечивать больных, это показалось мне загадкой. У меня не было знаний, на основе которых я мог бы поверить в подобные вещи.

В то время я начал практиковать с низкими потенциями и лекарствами в их грубой форме, пытаясь выполнять закон, но так я мог излечивать пациентов только от жалоб на поверхностные проблемы.

Моя работа была далека от совершенства, однако новый метод показал себя мягче, чем прежний, связанный с назначением рвотных и слабительных. Естественно, свои мнения и суждения я основывал на полученном знании, что делает каждый.

Позже я решил проверить гомеопатическое средство в 30-й потенции, чтобы определить, есть ли в нем лекарство, и я сам приготовил 30-ю потенцию Podophyllum на воде по сотенной шкале по методу Ганемана, услышав, что вода является таким же хорошим растворителем, как и алкоголь.

Это было во время эпидемии инфекционного заболевания, сопровождавшегося поносом, похожим на понос Podophyllum, но у меня не было смелости дать это средство, и я продолжал использовать свои грубые лекарства.

Как-то ко мне в кабинет стремительно вошла женщина, держа на руках ребенка. Похоже, жить ему оставалось недолго.

Это был младенец, и пока он находился на руках матери, весь ковер в моем кабинете покрылся тонким слоем желтоватых фекалий. Запах был такой, о каком я читал в патогенезе Podophyllum; стул был отвратительный, зловонный и обильный, и мать заметила, что она не знает, откуда все это появилось.

Я сказал себе, что это тот самый случай, когда можно испытать ганемановскую 30-ю потенцию.

Я взял несколько крупинок Podophyllum 30, положил их на язык ребенку и немедленно отправил мать домой, опасаясь, что ребенок скоро умрет. Он был тяжело болен, скорее дже полутруп, лицо было искажено гримасой страдания, и все это сопровождалось чудовищным зловонием.

На следующее утро, навещая своих пациентов, я должен был проходить мимо дома, где жил этот ребенок, и я ожидал увидеть траурный креп на двери. Я не позвонил в дверь, хотя сильно волновался. Я обошел дом, но крепа нигде не было. На обратном пути я решил пройти мимо этого дома, сделав приличный крюк, чтобы взглянуть на дверь, но вновь не обнаружил траурного крепа. На крыльце стояла бабушка ребенка, которая сказала: "Доктор, с утра малыш в полном порядке".

Мне стало легче. Я подумал, что хотя бы не убил его своим лечением.

Ребенку не потребовалось больше никаких лекарств, и он выздоровел.

В дальнейшем у меня было довольно много случаев Podophyllum, и 30-е разведение, к моему немалому изумлению, всегда работало хорошо.

Эффект лекарства отличался от всего, что я когда-либо видел, и был почти мгновенным. У пациентов с поносом тот просто исчезал после приема первой же дозы.

Я применял 30-ю потенцию в течение всего года, а потом мне пришло на ум, что если 30-е разведение Podophyllum действует так отлично, то, вероятно, не хуже будут работать 30-е разведения и других лекарств, и мне надо иметь их как можно больше.

Я сделал сам немало 30-х потенций, доведя число потенцированных лекарств до 126, причем некоторые из них и в 200-й потенции, и использовал их.

Затем я приобрел комплект препаратов в 200-й потенции и выше, и практиковал с ними.

Я продолжал идти по этому пути и через несколько лет обнаружил, что с увеличением потенции лекарство действует глубже.

Я обнаружил, что в хронических случаях назначение лекарства в умеренно высокой потенции улучшает состояние лишь на несколько недель, в то время как намного более высокие потенции делают свою работу на совесть, и таким образом некоторых пациентов можно переводить с потенции на потенцию.