От автора сайта. "Российский медицинский журнал" изменил название статьи на "Болезни медицинского прогресса". В настоящей публикации по просьбе д-ра Е. Магарилла сохранено ее оригинальное название.

На протяжении тысячелетий ведущие представители медицины пытались проникнуть в сущность болезни. А так как во все предшествовавшие времена настоящим бичем человечества были инфекционные болезни, то именно на эту форму патологии и была направлена мыслительная и практическая деятельность врачей всех времен и народов. С сожалением приходится констатировать, что несмотря на грандиозные достижения, современная медицинская наука все еще не может объяснить биологическую сущность инфекционного процесса. Скажу сразу, что однозначный ответ на этот фундаментальный вопрос биологии человека абсолютно необходим, ибо от него принципиально зависит теория и практика медицины, а следовательно, и будущее человечества.

Вот высказывание министра здравоохранения СССР, сделанное еще в 1933 году: "Стыдно признаться, но это факт: медицина до сих пор не знает, что такое болезнь". Со времени этого признания мало что изменилось. В частности, Г. Глязер (1969) считает, что "насколько понятие 'болезнь' ясно для немедика, настолько трудно дать ему научное определение или хотя бы найти единое понимание среди врачей" (цит. по В. Д. Жирнову "Проблемы предмета медицины", 1978). Я привел эту цитату потому, что с момента ее высказывания министром Н. А. Семашко в 1933 г. до подтверждения ее Г. Глязером в 1969 г. и до согласия с этой совершенно парадоксальной ситуацией В. Д. Жирнова в 1978 г. прошло 45 лет. К этим годам надо прибавить еще 25 лет, так как ответа на этот самый важный вопрос медицины до сих пор нет! Казалось бы, за эти 70 лет получены колоссальные наработки в медицинской теории, практике и техническом оснащении. А вот поди ж ты, современная супервооруженная медицина все еще не имеет однозначного ответа на вопрос о биологическом значении инфекционных болезней в жизни современного человека. Современного — потому что только в ХХ столетии, особенно во второй его половине, из-за возможности естественного отбора на уровне макроорганизма медицина и фармация повели массированное наступление на профилактику, причину и ход инфекционной болезни. При этом, если в начальный период наступления эффективность его была достаточно высока, то после 60–70-х годов почему-то все явственнее стали проявляться отрицательные эффекты этого наступления... Именно во второй половине прошлого века в нарастающих масштабах стала накапливаться тревожная информация о нередко очень тяжелых явлениях, связанных с бесконтрольным и, как теперь становится ясным, безответственно широким использованием биологически чрезвычайно активных современных медикаментов. Конечно, применяя такие лекарства, врачи в первую очередь получают эффект, на который рассчитывают. Но ведь всем известно, что любое лекарство имеет эффекты второй, третьей и т. д. очереди. Сейчас со всей очевидностью во все больших масштабах заявляют о себе суммарные эффекты побочных действий бесчисленных по количеству и разнообразию чрезвычайно активных лекарств, десятилетиями внедряемых во внутреннюю среду организма. Последствия такого произвола четко видны тем, кто хочет это увидеть. Они проявляются в катастрофическом снижении общего потенциала здоровья населения развитых стран. Иначе просто невозможно объяснить появление целого букета новых тяжелейших инфекционных заболеваний, нарастания числа и смертности от неинфекционных и возврат в более тяжелом виде старых инфекционных болезней. В конечном счете я пришел к выводу, что все эти напасти связаны с избыточностью медицины и фармации в развитых странах. Избыточностью, которая не оставляет даже малейшего шанса на востребованность собственных защитных сил организма! Но на чем базируется моя тревога? Вот данные Всемирной организации здравоохранения (далее ВОЗ): с 1976 по 1996 годы, то есть всего то за 20 лет, срок ничтожный по историко-биологическим меркам, почему-то появилось 30 (?!) новых инфекционных болезней. Это очень тяжелые криптоспоридиоз, легионеллез, лихорадки Марбург и Эбола, тяжелые энтериты, вызываемые ранее мирными микробами E. сoli, бешенство коров, сальмонеллез, венесуэльская и бразильская геморрагические лихорадки, целый алфавитный набор гепатитов, в том числе вызывающих рак и цирроз печени. Хочу обратить особое внимание читателей — это по официальным данным ВОЗ в цивилизованном мире возникла совершенно нетерпимая ситуация, когда каждые два года стали возникать ТРИ (!!!) новые инфекционные болезни. И этот перечень человеческих катастроф себя не исчерпал. Так, уже в наше время появились нередко смертельные передающийся комарами вирус западнонильской лихорадки, вирус атипичной пневмонии (SARS), птичий (?) грипп, свиной (?) грипп. Как отнестись к тому, что в более тяжелом варианте вернулся плохо поддающийся лечению туберкулез? Что набирает силу, казалось бы, побежденная малярия? Как объяснить ставшими ежегодными эпидемии гриппа? Сегодня считается,.что это результат повышенной способности вируса гриппа к мутациям. Однако за кадром остается вопрос — почему такой высокой способности к мутациям не наблюдалось раньше?

Выше говорилось об инфекционных и паразитарных болезнях. Но ведь есть еще целый перечень неинфекционных болезней. В первую очередь сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, от которых в основном в цивилизованных странах ежегодно умирает 24 млн человек. Вдумайся, читатель: за шесть лет Второй Мировой войны, когда круглосуточно работали изощренные машины смерти, погибло очень много — 50 млн человек. А сейчас в спокойное в эпидемиологическом плане время только за один год и только от сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний умирает 24 млн! Не думай, читатель, что это предел. Если в 1998 г. умирало 24 млн в год, что составляло 48% смертей от всех болезней, то к 2020 году, по данным все той же ВОЗ, смертность от сердечно-сосудистых и онкологических болезней увеличится до 73% (!).

Далее в том же отчете ВОЗ делается, казалось бы, парадоксальный вывод, что "рост благосостояния (и соответственно медицинского обеспечения. — Е. М.) в развивающихся странах должны привести к снижению инфекционных заболеваний, что приведет к сокращению разрыва". Но это значит — к росту соматических болезней! Думаю, здесь имеет смысл напомнить о накатывающемся на цивилизованные страны вале генетических болезней, число которых приближается к 4 тысячам. Даже не очень углубленный анализ приведенных выше данных ВОЗ показывает, что необходим пересмотр некоторых фундаментальных положений в теоретической и практической медицине. Дело в том, что примерно в те же сроки, то есть с конца 70-х годов и до настоящего времени, кроме перечисленных выше инфекционных и соматических болезней, появились новые поводы для очень серьезных беспокойств. Сегодня значительная часть населения, например, Америки (56 млн человек) имеет патологически избыточный вес. Ситуацию вполне можно считать катастрофической, поскольку от избыточного веса страдают 46% школьников. Последнее федеральное исследование показало, что число тучных людей с 1980 по 1994 годы выросло более чем на 50%! А за это же время число ожиревших детей утроилось!

Еще одна напасть — аллергия, которая шагает по цивилизованным странам семимильными шагами. Серьезность проблемы, граничащей с катастрофой, совершенно однозначно вытекает из названия статьи И. Липовец "Каждый второй житель планеты через 10 лет может стать аллергиком"! (НРС, 25 июля 2002 г.). Думаю, что комментарии здесь излишни. Другая растущая проблема — в промышленно развитых странах каждая пятая семейная пара является бесплодной. Известно, что в прошлые времена бесплодие обычно "навешивалось" на женщин. Однако в цивилизованных странах было точно установлено, что значительный процент бесплодия определяется мужской половиной. Соответствующие исследования выявили, что современный мужчина вырабатывает спермы в среднем на 60% меньше, чем его предки!

Скажу откровенно: осознав грандиозость надвигающейся на цивилизованное человечество катастрофы, я сознательно сконцентрировал факты нарастания пресса новых и новейших болезней цивилизации. То, что они действительно имеют место быть, подтверждается официально существующим алогичным по своей сути термином "болезни медицинского прогресса". Может быть, собранный воедино этот дьявольский букет болезней ужаснет общественность и заставит ее очнуться от неоправданного благодушия, внедренного в сознание цивилизованного человечества официальной медициной. Я далек от мысли, что медицина осознанно не ведает, что творит. Подтверждением тому еще один совершенно очевидный парадокс: располагая знаниями и умением и имея неограниченный доступ к самым современным лекарствам и технологиям, врачи не живут дольше своих пациентов. Для меня уже давно стало ясно, что в столь высокой скорости расползания букета болезней сегодняшнего медицинского "прогресса" основная вина лежит на избыточной медикаментозной активности современной официальной медицины. Понимаю, что эту публикацию будут читать не только медицинские работники, поэтому для лучшего усвоения считаю целесообразным предпослать дальнейшему материалу некоторые из основных положений в биологии и медицине.

Краеугольным камнем современной биологии является теория ЕСТЕСТВЕННОГО ОТБОРА Дарвина–Уоллеса. Согласно этой теории, любая популяция, от одноклеточных до человека включительно, не является абсолютно однородной, а состоит из особей, имеющих некоторые различия — ИЗМЕНЧИВОСТЬ. То же самое наблюдается и среди популяций клеток органов и тканей, составляющих каждую человеческую особь. В изменяющихся условиях внешней и внутренней среды каждый раз будут иметь преимущество те из них, которые наиболее полно соответствуют данным условиям. Именно эта разновидность популяции данного вида и будет, размножаясь, захватывать жизненное пространство, освобожденное в процессе гибели наименее приспособленных особей данного вида. В результате такого естественного отбора каждое следующее поколение оказывается более приспособленным к среде обитания — НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ. Сегодня общепризнанно, что наследственность, изменчивость и естественный отбор являются основными механизмами, обеспечивающими не только жизнестойкость, но и эволюцию жизни на земле.

Современная интерпретация теории естественного отбора особо подчеркивает, что эволюционному процессу в природе подвержены не особи (ведь каждая из них может либо выжить, либо погибнуть в условиях действия данного фактора), а популяции. Связано это с тем, что именно популяции способны интегрировать эффекты накопления адаптивных (приспособительных) признаков, составляющих ее особей. Врачи давно осознали, что медицина действительно имеет дело не с популяциями, а с особями. Многовековой опыт борьбы с разными инфекционными болезнями к тому же явился реальным стимулом, который и направил теорию и практику лечения любого инфекционного заболевания на "лежащую на поверхности" причину — микроб. Этому одностороннему подходу очень способствовали гениальные открытия Луи Пастера и Роберта Коха, которые, казалось бы, навечно утвердили роль микроорганизмов в ранге первопричины инфекционных болезней. Этот взгляд утвердился еще более, когда были созданы и в последние 60 лет получили широчайшее распространение биологически чрезвычайно активные антибиотики. Несомненно, использование специфических вакцин, лечебных сывороток и бескомпромиссная борьба с болезнетворными микробами, в первую очередь за счет антибиотиков, сыграли очень важную роль в сохранении жизней неисчислимого количества людей. Особенно в начальный период их использования.

Однако медицина, взявшая на вооружение клятву Гиппократа "НЕ НАВРЕДИ!", всегда обязана помнить об оборотной стороне медали. А это означает, что если мы в каком-то явлении получаем реальный выигрыш, то, как правило, он сопровождается столь же ощутимым проигрышем. Правда, последнее (вследствие нередко значительного отставания во времени) часто требует специальных исследований для выявления связи этих факторов. В первом приближении правоту изложенного выше подтверждает то, что к каждому лекарству прилагается довольно обширный список побочных явлений.

Мне недавно выписали весьма популярный антихолестерольный препарат Zocor, где приводится целый перечень тяжелых и тяжелейших побочных эффектов:

• нервная система: нарушение функции черепно-мозговых нервов, включая парез лицевого нерва, дрожание рук, потеря памяти, нейропатии, тревожные состояния;
• реакции повышенной чувствительности: сосудистые отеки, анафилаксии, волчанка, мышечные боли, лейкопения, гемолитическая анемия, ревматические васкулиты, тромбоцитопения, эозинофилия, артриты, токсический некроз кожного покрова, мультиформная эритема;
• реакции со стороны желудочно-кишечного тракта: панкреатит, гепатит, цирроз, жировое перерождение, скоротечный некроз печени, гепатома.

Думаю, хватит, хотя есть еще побочные эффекты со стороны глаз, мышечной ткани и половой сферы.

Я привел достаточно большой перечень побочных эффектов различной степени тяжести только одного медикаментозного препарата. Но современная официальная медицина их насчитывает не одну сотню тысяч... Уверен, что появление столь объемного букета болезней в наше время и есть оборотная сторона наших "побед" на инфекционном фронте.

НЕМНОГО О ГЕНОТИПЕ И ФЕНОТИПЕ

Генотип — это совокупность всех наследственных свойств особи, передающихся по вертикали от родителей к детям.

Фенотип — меняющаяся под влиянием факторов среды совокупность признаков, формируемых на базе генотипа в процессе индивидуального развития (онтогенеза) особи

Известно, что двойной (диплоидный) набор хромосом образуется при оплодотворении за счет слияния гаплоидных (содержащих одиночные наборы — по 23 хромосомы) яйцеклетки и спермия. Такая оплодотворенная яйцеклетка (зигота) содержит полный, двойной, набор (46) хромосом. Именно эта клетка и является родоначальницей всего многообразия клеточных популяций, составляющих органы и ткани внутриутробно развивающегося плода, а затем и взрослой особи. Весь первоначальный набор хромосом зиготы передается всем другим клеткам при делении. Из этого следует, что все клетки каждого данного организма содержат идентичные наборы генетической информации. Вся очевидная несхожесть клеток разных органов и тканей (кожа, мышцы, печень, почки, мозг и др.), составляющих каждый данный организм, согласно современным представлениям генетики, есть результат функционирования только той ограниченной (1–3%) части генома, которая и определяет все свойства (фенотип) каждой клетки данной ткани. Здесь следует отметить, что для закончившего свой рост организма численность клеток органов или тканей, составляющих каждую данную популяцию, представляется достаточно стабильной. Это обеспечивается действующими в автоматическом режиме механизмами прямой и обратной связи. Клетки, исчерпавшие свой функциональный потенциал, погибают сами или уничтожаются клетками иммунной системы. Для этого система содержит естественные, т. е. существующие изначально и прошедшие естественные тренинги (индуцибельные) клетки-киллеры (убийцы). Освободившееся жизненное пространство занимают молодые и, потому легко адаптирующиеся к новым условиям выжившие клетки данной популяции. Условиям, изменение которых и послужило причиной гибели более зрелых, потерявших способность к адаптационным перестройкам клеток; именно такое обновление клеток и обеспечивает постоянное соответствие их меняющимся условиям среды. Важно подчеркнуть, что здесь речь не идет о копирующей замене одних клеток другими такими же. Появляющиеся какие-либо новые факторы (болезнетворные микробы, антибиотики, молекулы химических веществ, т. е. лекарства, повышение температуры тела и др.) действуют как факторы отбора клеток, не соответствующих изменившимся условиям. С другой стороны, эти же факторы отбирают клетки, фенотип которых им соответствует. Именно они и занимают место ушедших и передают свой фенотип дочерним клеткам. Если действия факторов среды повторяются, что имеет место, например, при длительном приеме медикаментов, то клетки соответствующих им фенотипов каждый раз получают преимущество и, размножаясь, все более и более захватывают жизненное пространство в данной ткани или органе. В результате накопления подобных клеток данная ткань или орган могут выполнять свои основные функции хуже, потому что в клетках "медикаментозного" фенотипа репрессированы (выключены) гены, не нужные в условиях наличия каждого данного медикамента и дерепрессированы (включены) выгодные. Последствия этого явления будут определяться функциональной активностью и компетентностью иммунной системы. В идеальном варианте иммунная система на ранних этапах выявит и ликвидирует изменившиеся клетки, что в полной мере восстановит функцию органа или ткани. При наличии же иммунодефицита, возникшая под действием медикамента (адаптированного к нему фенотипа) популяция клеток сохранит свою жизнеспособность. Клинически это будет проявляться (пропорционально количеству измененных клеток) в нарушениях функции пораженного органа или аллергическими реакциями. Сохранение измененных клеток в течение длительного времени представляет собой зачаток будущего новообразования, "ждущего" своего "звездного часа", связанного с появлением очередного дефекта иммунной системы соответствующей специфичности.

НЕКОТОРЫЕ СВЕДЕНИЯ ОБ ИММУННОЙ СИСТЕМЕ

Вот как формулирует исходные предпосылки необходимости формирования системы иммунитета акад. Р. В. Петров:

Тело большинства млекопитающих состоит из 10¹²–10¹³ генетически идентичных друг другу клеток. Естественно, что каждая из них подвержена мутационному риску. Частота мутаций в природе такова, что при клеточном делении примерно одна из миллиона клеток мутирует, становится отличной от исходной. Следовательно, в организме человека в каждый данный момент должно быть около 10 млн генетически изменившихся клеток.

Отсюда следует, что

...Многоклеточные могли возникнуть и эволюционизировать при одном обязательном условии — наличии специальной системы распознавания и элиминации (удаления. — Е. М.) соматических мутаций.

Из этого естественным образом вытекает, что

иммунологический надзор за внутренним (генетическим. — Е. М.) постоянством клеточных популяций организма — это и есть основная функция иммунитета. Распознавание и уничтожение проникших извне генетически чужеродных клеток, включая микроорганизмы, является следствием данной основной функции.

Давным-давно было подмечено, что при любых эпидемиях всегда находились люди, вовсе им не подверженные. Этот факт ставит под сомнение тезис о ключевой роли микроба в инфекционном заболевании. То, что при естественном ходе инфекционного процесса организм может не только выздороветь, но и приобрести пожизненный иммунитет к перенесенному заболеванию, также было известно с глубокой древности. В настоящее время достоверно установлено, что основная роль в этом поистине чудесном процессе принадлежит иммунной системе. Системе, которая в самом прямом смысле обеспечивает наc ПРОПУСКОМ в этот насыщенный различными микроорганизмами мир. Но коль скоро главная роль этой системы, кроме взаимодействия с привнесенной генетической информацией (микробами), заключается в иммунологически активном (я бы даже сказал агрессивном) обеспечении генетического постоянства среди клеточных популяций каждого данного организма, то отсюда следует, что и любая неинфекционная патология исходно должна быть следствием предсуществовавшего специфического для каждой болезни дефекта иммунной системы (далее — иммунодефицита).

Именно по причине снижения функциональной активности иммунной системы и возникают условия, благоприятные для накопления специфически измененных клеток, определяющих особенности клинического проявления каждой болезни. Именно факт наличия таких клеток и является бесспорным основанием для постановки окончательного диагноза. Таким образом, предсуществовавший по тем или иным причинам иммунодефицит и является основной причиной, т. е. истинной этиологией, как инфекционных, так и соматических болезней.

Однако есть принципиальные различия в механизмах, участвующих и завершающих естественный ход болезненного процесса (далее — патогенез). Речь здесь идет о двух диаметрально противоположных по своему биологическому значению и последствиям фундаментальных направлений. Одно из них — это пропагандируемый в настоящей работе возврат к естественному течению инфекционного процесса, как это и было запланировано природой. Конечно, при условии благоприятного прогноза исхода заболевания. При этом в моих построениях микробу отводится роль специфического внешнего фактора, выявляющего соответствующие ему имунодефицитные и по этой причине имеющие избыточный фенотипический разброс в клеточных популяциях органа или ткани особи, подверженных воздействию данного инфекционного агента.

Наиважнейшим следствием естественного течения процесса патогенеза инфекционной болезни в этом случае будет микробозависимая гибель клеток с измененным фенотипом. Не менее важно и то, что в ходе этого процесса иммунная система удаляет погибшие клетки и микроорганизмы. Наряду с тем, что происходящее является специфическим тренингом для клеток иммунной системы, удаление клеток с измененным фенотипом является гарантией пожизненного иммунитета, так как из организма изъяты клетки-мишени микроба, способного вызвать данную инфекционную болезнь. То есть, если использовать современную терминологию, здесь речь идет о естественным образом протекающем генно-инженерном процессе, устраняющем предсуществовавший иммунодефицит данной специфичности. Это и есть ответ на вопрос, что такое инфекционная болезнь, так как представленные выше фундаментальные последствия и являются концентрированной сущностью биологического значения инфекционной болезни.

Другая проблема вытекает из особенностей патогенеза соматических болезней, например, атеросклероза, рака и др., главным отличием которых будет:

• не только отсутствие формирования действенного иммунитета, но и угнетение иммунной системы, что и определяет фатальную прогрессию, например, рака;
• то, что соматические болезни, в отличие от инфекционных, как правило, самостоятельно не излечиваются. Быстрее или медленнее, но они обязательно прогрессируют до конца;
• отсутствие радикального эффекта от медикаментозной терапии. Обычно соматические болезни изначально приобретают хроническое течение с более или менее длительными ремиссиями.

В современных условиях с сожалением приходится констатировать, что именно многочисленные проявления атеросклероза, онкологические, аллегические и многие другие соматические болезни проявляют себя в качестве ведущих факторов отбора, регулирующих численность цивилизованного человечества. Очень важный момент! Если учесть, что прогрессивное разрастание большинства соматических болезней современная медицина связывает с наследственностью, то ускоренное движение цивилизованного человечества в этом направлении требует четкого осознания и объяснения.

Это поразительно, но современная официальная медицина практически все свои действия осуществляет, базируясь на лимфоидном подотделе иммунной системы. Конечно, медицина знает о существовании конституционального и фагоцитарного иммунитетов, но в своих действиях она на эти разновидности иммунитета мало ориентируется и воспринимает их как данность, пришедшую к нам из очень далекого прошлого. Между тем еще около 20 лет назад С. Н. Румянцев (1983, 1984, 1985), П. Н. Бургасов (1985), подробно изложили принципы работы существующих трех видов сопротивляемости чужой и изменившейся собственной генетической информации:

• у простейших и растений действует наследственный, конституциональный иммунитет. Здесь господствует естественный отбор. Все, существующие сегодня разновидности популяций микроорганизмов и растений, это выжившие потомки из наиболее приспособленных их предков;
• у беспозвоночных, кроме конституционального, имеется также система фагоцитарного иммунитета, клетки которой, фагоциты, поглощают и переваривают все чужеродное, попавшее в такой организм;
• в подкласс позвоночных, плацентарных, млекопитающих, кроме целого ряда представителей животного мира, входят приматы, к которым относятся лемуры, обезьяны и человек. Очень важно, что только в этом подклассе подтвержденная всем ходом жизни конституциональная и фагоцитарная неуязвимость подкрепляется еще и персонально нарабатываемым в процессе взаимодействия с микробной составляющей внешней среды адаптивным иммунитетом, формирующим третью линию неуязвимости — лимфоидный иммунитет.

Казалось бы, человек, как и все другие существа одного с ним подкласса, располагающий столь мощным арсеналом защитных средств, должен быть совершенно спокоен за свое здоровье. Но, к великому сожалению,есть опасность, что эти, имеющие твёрдую базу биологические предпосылки, могут быть сорванными. Связано это с тем, что в отличие от других представителей жизни, homo sapiens развитых странах в значительной степени экранирован от едва ли не всех факторов среды. А от факторов микробного мира защищен бесчисленными медикаментозными препаратами официальной медицины. Как отмечал акад. О. В. Бароян (1986),

Один из выдающихся микробиологов мира Гастон Рамон, автор вакцины против дифтерийного токсина, считал, что все болезнетворные микробы не могут "иметь намерения" убивать организм хозяина, так как для них самих это означает гибель. Даже самые неистово злые микробы ищут и убивают неполноценные (с измененным фенотипом. — Е. М.) клетки хозяина, организм же их в целом не интересует. Разумеется, если таких клеток оказывается слишком много, то заодно бывает убит и хозяин.

Но это, как правило, бывает печальным исключением.

Из сказанного следует, что все из естественным образом переболевших больных после полного выздоровления не просто восстанавливают свое здоровье. Они в прямом смысле получают новое здоровье! С одной стороны, такой организм в ходе взаимоотношений с каждым данным микробом нарабатывает лимфоидный иммунитет. А с другой — происходит микробное уничтожение и фагоцитарное изъятие мертвых клеток с измененным фенотипом. Очень важный момент: ликвидация клеток, с которыми могут взаимодействовать микробы данной специфичности, делает данную ткань или орган недоступными для них. Фактически здесь речь идет о наработанном варианте конституционального иммунитета. Именно эти феномены и обеспечивают пожизненный иммунитет тем из них, кто, в свое время естественным образом переболел эпидемическими болезнями.

Еще один момент, на который я обращаю особое внимание читателя: эти фундаментальные перестройки, поистине дарующие переболевшему организму расширенный вариант будущего здоровья, прямо обязаны проникшему в организм микробу.

Далеко не всегда оправданное, часто бесконтрольное, применение биологически чрезвычайно активных антибиотиков, даже там, где не просматривается угроза организму, чревато многими тяжелейшими последствиями:

• из-за появления и накопления клеток с измененным фенотипом (что и явилось первопричиной развития инфекционной болезни) в значительной степени отменяется конституциональный иммунитет;
• медикаментозное уничтожение возбудителя инфекционной болезни фактически оставляет невостребованной противоинфекционную деятельность запланированного природой индуцибельного (инфекционным началом) лимфоидного иммунитета;
• из-за отсутствия тренинга для фагоцитов (измененные клетки, будучи экранированными от микробов антибиотиками, сохраняют свою жизнеспособность), резко затрудняется работа фагоцитарного иммунитета.

Одним из механизмов развития инфекционной болезни (патогенез) следует признать формирование той или иной степени выраженности очага воспаления. По современным представлениям воспаление является защитно-приспособительным процессом, в ходе которого в его эпицентре (где формируется гной) уничтожается чужеродная и изменившаяся собственная генетическая информация. Воспалительный процесс (конечно, если проявления его не чрезмерны) оказывает также выраженное стимулирующее действие на все виды иммунитета и общую сопротивляемость организма. Использование антибиотиков, даже когда ход болезненного процесса не внушает особой тревоги, сохраняет иную генетическую информацию, что, кроме хронизации болезни, не исключает некоторую подвижку в сторону новообразования.

Увы, осложнения, в том числе и со смертельным исходом, могут возникать не только при разных болезнях, но и при таких абсолютно физиологических состояниях как беременность и роды. Ну, у кого повернется язык назвать эти состояния патологией? Однако в одном из бюллетеней ВОЗ за 1992 г. было отмечено, что в мире "при родах и от кровотечений во время беременности каждую минуту умирает одна женщина". Это же более полумиллиона (!) смертей в год, подавляющее большинство которых, несомненно, можно было предотвратить надлежащим медицинским обеспечением. Означает ли эта мрачная статистика, что беременность надо лечить? Сама постановка такого вопроса может вызвать лишь недоумение. Дело знаний и опыта врача как раз и заключается в том, чтобы наблюдая за ходом этих физиологических в своей основе состояний, суметь выявить угрожающие симптомы и своевременно принять надлежащие меры, в том числе и рекомендуемые официальной медициной. Но и в этом случае использование медикаментов должно иметь строгие обоснования, так как применение их чревато тяжелейшими побочными эффектами в виде извращения хода новообразования тканей развивающегося плода. Известно, что применение в Германии легкого снотворного лекарства талидомида в свое время привело к рождению детей с различными дефектами и уродствами из-за направляемого медикаментом хода "естественного" отбора в клеточных популяциях плода.

НЕМНОГО ТЕОРИИ О ПРИНЦИПАХ ТЕРАПЕВТИЧЕСКИХ ВОЗДЕЙСТВИЙ

Основатель гомеопатии Самуил Ганеман (1775—1843) сформулировал принципы медикаментозного лечения болезней, используя микродозы лекарств, способные в больших дозах вызывать в организме здорового человека эффекты, близкие к проявлениям данной болезни. Девиз гомеопатов — "Подобное лечится сверхмалыми дозами подобного". Например, устойчиво повышенную температуру неясной этиологии гомеопаты лечат микродозами жароповышающих лекарств. А умеренное повышение артериального давления микродозами медикаментов, повышающих давление крови. Сущность предложения С. Ганемана следует из уверенности гомеопатов, что организм сумеет нейтрализовать отрицательное воздействие наработкой механизмов, ликвидирующих его. Внесение сверхмалых доз, незначительно усиливающих отрицательный эффект болезненного воздействия, не утяжеляет его (доза очень мала), а дает дополнительный сигнал организму для "принятия соответствующих мер", т. е. происходит дополнительная стимуляция адаптивных механизмов больного организма. Если иметь в виду исторический период создания этого направления и принять во внимание низкие уровни теоретического и материального его обеспечения, то можно понять, почему значительных высот гомеопатия тогда достичь не смогла. Поэтому неудивительно, что в те времена гомеопатия оказалась неконкурентноспособной по отношению к диаметрально противоположному принципу терапии, названному Ганеманом же аллопатическим. На знамени аллопатов написано: "Противоположное лечится действенными дозами противоположного". Если использовать приведенные выше примеры, то повышенную температуру аллопаты снижают действенными дозами жаропонижающих лекарств, а повышенное артериальное давление — гипотензивными.

То есть аллопаты замещают уже существовавшие механизмы адаптации привносимыми извне лекарствами. Лечебные воздействия, основанные на аллопатических принципах, являются фундаментальной доктриной современной официальной медицины. Следует признать, что аллопатический подход к лечебному процессу психологически воспринимается легко и не требует особенно сложных теоретических построений. Этого нельзя сказать о гомеопатической доктрине, которая без достаточного теоретического обеспечения представляется совершенно надуманной.

Далеко не последнюю роль в исходе противоборства этих двух направлений в пользу аллопатов сыграл факт начального использования этих принципов в условиях очень высокого исходного фона компетентности иммунной системы человечества того периода. Предельно высокий уровень ее активности, с которым начинали свои манипуляции аллопаты, был получен человечеством того периода по наследству благодаря тысячелетиями самостоятельно нарабатывавшимся защитным механизмам жизнестойкости в ходе естественного течения инфекционных болезней. Именно поэтому применение лекарств, хоть частично бравших на себя функции иммунной системы, очень быстро давало положительный эффект. Такой очевидный и достаточно быстрый эффект, прямо вытекающий из принципа аллопатии, и абсолютная уверенность в своей правоте позволили апологетам аллопатии проигнорировать возможности, исходно заложенные в адаптивных и репаративных механизмах любой живой системы. Все это объясняет категорический отказ от принципов гомеопатии. К сожалению, победитель, как это нередко случается в подобных ситуациях, "вместе с водой выплеснул и ребенка".

Общеизвестно, что длительное снятие нагрузки приводит к деградации любой физиологической системы. По моим представлениям, именно поэтому медикаментозная подмена физиологических функций иммунной системы несет реальную угрозу ее инволюции.

Вот конкретный и очевидный пример: известно, что наши наиболее ранние прародители смогли выжить в холодное время года потому, что обладали сплошным густым волосяным покровом. Несколько позже, какой-то умник из наших "пра-пра" догадался накинуть на себя шкуру убитого медведя. Кончилось это тем, что у современного человека в подтверждение былой роскоши сохранились жалкие остатки в виде пушкового волоса, не несущего никакой функциональной нагрузки.

Другой пример преподнесла нам космонавтика — невесомость в космическом корабле сделала ненужным наличие скелета. И как следствие этой ненужности было выявлено, что уже в ранние сроки из скелета космонавтов стали активно вымываться соли кальция, с последующим удалением их через почки. Анализ этой ситуации показал, что космический полет в течение трех лет (к Марсу и обратно) без имитаторов гравитации приведет к утончению, например, бедренной кости (самой крупной кости скелета) до толщины макаронины! Естественно, она не выдержит веса тела космонавта по его возвращении на Землю.

Важность и жизненная необходимость естественной антигенной (микробной) стимуляции организма в процессе его жизнедеятельности следует из ее органообразующего (морфообразующего) влияния на лимфоидный подотдел иммунной системы. То, что это действительно так, прямо подтверждается экспериментами на гнотобионтах. Это специально выведенная экспериментальная разновидность животных (мыши, собаки и др.), которых в течение многих поколений выращивают в абсолютно стерильных условиях. У таких животных нигде не выявляется какая-либо микрофлора.

Основные выводы, вытекающие из наблюдений над гнотобионтами, сводятся к следующим интересующим нас пунктам (О. В. Чахава, 1972, 1982):

1. у гнотобионтов из-за отсутствия микробного раздражителя резко нарушаются процессы формирования индуцибельного лимфоидного подотдела иммунной системы. У них отсутствует нормальная реакция на инфекционные агенты. Они ведут себя как организмы с врожденным генерализованным иммунодефицитом;

2. выведение таких животных из стерильных боксов в обычные для всего живого условия, как правило, приводит их всех к гибели от инфекционных заболеваний в ближайшие 7–10 дней. Хочу особо отметить, что гибнут они от обычного микробного окружения среды, в котором миллионы лет благоденствует весь животный мир.

В 1978 году ВОЗ объявила о ликвидации натуральной оспы на всем земном шаре, в связи с чем было прекращено оспопрививание. Как могло случиться, что такая страшная болезнь, уносившая миллионы жизней, ушла в небытие? Ведь человеческая популяция во все времена содержала большой процент иммунодефицитных по оспе особей, что абсолютно необходимо для формирования эпидемического процесса. Сегодня это не секрет: повсеместная прививка оспенной вакциной через малую болезнь оспой устранила предсуществовавший иммунодефицит данной специфичности. Как следует из изложенного, ликвидация такой грозной болезни как оспа была осуществлена поголовным заражением человечества ослабленным вирусом оспы, т. е. на основе принципов гомеопатии, а не лекарствами. В результате, именно вирус оспы явился единственной причиной ликвидации предсуществовавшего иммунодефицита лимфоидного подотдела иммунной системы данной специфичности в масштабах всей ПЛАНЕТЫ!

Некоторые сведения о холере.

В 1905 году на карантинной станции Эль-Тор в Индонезии был выделен холероподобный вибрион. Легкость вызываемых им заболеваний дала повод Генеральной Ассамблее ВОЗ в 1958 г. отметить, что вызываемые вибрионом Эль-Тор заболевания рассматриваются как нехолерные, в связи с чем они не включаются в число карантинных инфекций (О. В. Бароян, 1983, выделение везде мое. — Е. М.).

Кончилось это седьмой пандемией холеры, вызванной холероподобным (!?) вибрионом Эль-Тор в семидесятых годах ХХ века.

Чем еще, кроме ослабления иммунной системы, функция которой с 40–х по 70–е годы была в значительной степени подменена набиравшими силу антибиотиками, можно объяснить тот провальный факт, что холероподобный (!) вибрион, который еще в 1958 г. ВОЗ признала как нехолерный, через полтора десятка лет оказался в состоянии вызвать пандемию холеры!? Современная аллопатическая медицина предпочитает заниматься лечебным процессом, не вникая в истинные причины бесчисленных "откуда" и "почему".

По-видимому, сейчас самое время дать развернутую трактовку моего отношения к естественному отбору в свете изложенного выше. Как врач, более тридцати лет проработавший в условиях хирургической клиники, я знаю истинную цену врачебным заблуждениям и ошибкам, тем более, что за них расплачиваются больные. Именно поэтому я голосую за принципы аллопатической медицины и безоговорочно поддерживаю их, когда речь идет об угрозе жизни человека, что на биологическом языке называется естественным отбором на уровне особи в человеческой популяции. В то же время я категорически возражаю против принципов заместительной терапии (аллопатии) при благоприятном прогнозе исхода болезнени. В подобных клинических наблюдениях я полностью полагаюсь на подкрепленное всей историей жизни благотворное влияние естественного отбора в пределах клеточных популяций органа или ткани-мишени инфекционного агента каждого данного больного организма.

В соответствии с представленными в настоящей работе положениями, я усматриваю в естественном отборе персональный фундаментальный процесс, в часто болезненном ходе которого происходит санация (избавление) популяций клеток органов и тканей от всего отжившего и не соответствующего "интересам" организма в данных условиях. Отбор на клеточном уровне обеспечивает не только наиболее высокий уровень адаптации такого организма к изменяющимся условиям. Еще важнее, что на этом жизнеутверждающем процессе держится истинная профилактика инфекционных и соматических болезней, в том числе и рака.

Сегодня для тех, кто хочет это видеть, становится все яснее, что время, когда можно было безнаказанно применять обладающие высокой биологической активностью медикаменты, кануло в Лету. Понимание врачебного долга в современном цивилизованном обществе должно быть основано не столько на умении выписывать рецепты, сколько на аргументированно осознанном воздержании от применения лекарств там, где организм может справиться сам. Именно такой подход должен составлять наивысшую квалификационную характеристику современного биологически мыслящего врача. Только такой подход окажется в полном согласии с известным постулатом старой медицины, что побеждать природу можно, только подчиняясь ей.

Современная медицина не имеет права и дальше не вникать досконально в биологическую сущность и высокомерно проходить мимо того всем известного факта, когда в ходе инфекционного процесса организм, не адаптированный к каждому данному инфекционному агенту, превращается в адаптированный.

Современная биологическая наука утверждает, что результаты фенотипической адаптации (фиксированные в каждой данной клетке специфические соотношения репрессированных и дерепрессированных генов) как ответ клетки на действие факторов среды не наследуется по вертикали, то есть от родителей к детям. Это положение является аксиомой в современной биологии. Естественно, оно вполне правомерно распространено на человеческую популяцию. Однако современная медицинская наука особо не отмечает, а медицинская практика проходит мимо того, что на уровне имеющих некоторые различия (изменчивость) клеток популяции органов и тканей (фенотипические адаптации) передаются по горизонтали, то есть наследуются дочерними клетками.

Еще в начале прошлого века, когда родители сегодняшних пенсионеров были в детском возрасте, врачам приходилось сталкиваться главным образом с инфекционной патологией. Все другие болезни проявляли себя в несопоставимо меньшей степени. В те не такие уж и отдаленные времена врачи совершенно не знали столь многоликой сегодня аллергии. Мало волновала их гипертония, а инфаркт миокарда считался врачебным казусом, который выявлялся при патологоанатомическом вскрытии. Можно не сомневаться, что некоторые из известных сегодня болезней в том или ином варианте существовали и в те времена. Медики начала прошлого века знали диагноз "рак", но и эта форма патологии встречалась достаточно редко. Так, по данным доклада Терри (Р. Зюсс и др., 1977), в 1900 году на долю рака в США приходилось 3,3% среди всех умерших. А в 1967 году — 20,9%. Важно отметить, что такой значительный скачок смертности от рака (более 600%) всего-то за менее чем 70 лет, вдвое перекрывает расчетную смертность от естественного прироста и постарения населения, которые по данным тех же авторов должны были быть в пределах 10,5%. Особую тревогу должен вызывать факт, что многие из известных сегодня болезней стали поражать более молодой возраст.

Современное цивилизованное общество потрясает смертность от сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний. В то же время в слаборазвитых странах, в соответствии с изложенными в работе положениями в отношении причин смертности, в наше время должна наблюдаться ситуация, сходная с уровнем смертности от этих же болезней, которая была в начале двадцатого века, для сегодняшних высокоразвитых стран. На чем основаны такие предположения?

В общем, развивающиеся страны по уровню врачебного, медикаментозного и санитарно-гигиенического обеспечения стоят несопоставимо ниже стран развитых. Следовательно, там почти в полной мере должен происходить естественный ход инфекционных болезней и, как следствие, естественный ход развития иммунной системы с самого раннего детства. А это значит, что в соответствии с представленными выше теоретическими выкладками, такая прошедшая естественные тренинги иммунная система должна обеспечивать повышенную стойкость по крайней мере к сердечно-сосудистым и онкологическим заболеваниям.

В "Большой медицинской энциклопедии" (изд. 3–е, том 23, стр. 447) в свое время я обнаружил сведения, которые оказались в полном соответствии с моими теоретическими построениями. Там была представлена информация о структуре смертности в государствах с различным уровнем развития. Некоторые из заитересовавших меня данных представлены в таб. 1.

Таб. 1

ЧАСТЬ II